Роженица

Антонина, 49 лет. Экстренное кесарево сечение на 32-й неделе по причине отслойки плаценты

Сколько помню эту беременность, я безостановочно вязала. Мы все тогда были страшно суеверны, никаких вещей наперед не покупали. А спицы из рук выпустить не могла, чего бы там мне ни говорили. Беременность протекала легко. Даже слишком. А потом, как сегодня помню, сижу на диване, вяжу и вдруг — живот схватило. И кровотечение. Мы сразу же скорую вызвали.

Я уже миллион раз это в голове прокручивала: может, я поздно спохватилась, может, скорая долго ехала, а может, персонал в больнице затянул? Пока они меня в приемном через всю бюрократию провели, я уже стоять не могла. Помню, лежу на каталке посреди коридора. Одна. Тогда же к роддому на пушечный выстрел нельзя было родным подойти. Чувствую, теряю сознание. Хватило сил только промямлить что-то в воздух. «Мне плохо», — бормочу и отключаюсь. Сквозь сон слышала, как главврач орет не своим голос: «Вы что тут, с ума все сошли? В операционную ее! Немедленно!»

Проснулась уже ночью в операционной на кушетке со швом на животе. Раньше огромные такие надрезы делали — прям до пупка. Зову медсестру, расспрашиваю, что и как, а она глаза в пол и бубнит: «Все утром, все утром. Все доктор скажет, все скажет». Я ей снова: «Что с моим ребенком? Когда его можно увидеть?» А она все свое «все утром», да «все доктор».

Еле переночевала. Только зашли в палату на обход, и я сразу к врачу, а он только и всего: «Мы тебя спасали, некогда было остальным заниматься. Очень низко давление уже упало». И все.

Уже через месяц после выписки, когда пришла справку забирать (налог на бездетность никто не отменял, нужно было отчитываться перед работодателем, что детей нет), смотрю, а там неразборчиво так: «плод женского пола, вес 2 кг». Женского пола, значит. Моя девочка.

Все в голове прокручиваю: может, это я медлила, а может, скорая долго ехала. Бог его теперь знает. Было это в 1988 году. А через два года родился наш сыночек. Маленький такой, на восьмом месяце его родила. Всю беременность на сохранении пролежала. Страшно было на него посмотреть — такой маленький. Дышать возле кювеза было страшно. А сейчас и не скажешь — вырос какой. Иногда думаю, а если бы наша девочка выжила, не было бы у нас его. Так получается?

После операции меня перевели в послеродовую, а потом переселили от родивших к беременным. Чтобы деток маленьких не видела, наверное. Туго перевязали грудь пеленками: молоко должно перегореть — пить-то его некому. Продержали в больнице еще 11 дней и все — на выход.

Запомнилась очень одна сестричка, говорила мне: «Да чего тут расстраиваться. Еще тысячу таких родишь и три тысячи абортов сделаешь». Да, еще тысячу, думала, точно.

Дома все уже знали. Родители приехали из деревни, но мы с ними ничего не обсуждали особо. Просто молчаливая поддержка. Соседка прибегала успокаивать. «Да ладно, Тоня, — говорила она, — еще родишь. Мне вон после первого кесарева еще три раза делали и все нормально было. Еще родишь». Мне так хотелось сказать: «Вам приносили после операции живых детей. А мне никого не принесли». Но я, конечно же, промолчала.

Забрать ничего (или никого) не предлагали. Тогда такое не принято было. Может, там и забирать было нечего, я не знаю. Страшно подумать, как ее там доставали. Я и не спрашивала. Не принято было.

Выговорилась уже спустя несколько лет подругам на работе. Тогда и начало отпускать потихоньку. Но все равно прокручиваю в голове: может, я не вовремя заметила, а может, скорая медленно ехала, а может, врачи в приемной? Может, можно было что-то сделать, а мы просто опоздали?

«Я испугалась, когда узнала, что придется рожать самой, и боялась до конца родов»

Опыт автора, дочки Полина (6 лет) и Ульяна (1,5 года):

— Со вторым ребенком у меня должно было быть кесарево. Об этом говорили все врачи с самого начала беременности. Причина — предыдущее кесарево и тазовое предлежание ребенка. Я не боялась операции, помнила, что это быстро и не больно, а тяжеловато только потом, первые несколько суток. Мне было все понятно, мандраж присутствовал, но это ерунда.

Когда у женщины уже было кесарево, во второй раз в роддом нужно лечь пораньше, примерно за 1,5 недели до предварительной даты родов. Я уехала: никакой паники, сумки собраны по списку, обменная карта, осмотр, анализы, палата в дородовом отделении. Все по плану, все спокойны. 

И тут заходит лечащий врач и просит пройти за ней в смотровую. Захожу, а там еще один врач. Смотрят на меня и говорят: «Оль, а давай не будем тебе операцию делать? Давай сами рожать: ребенок лежит головой вниз, шейка матки в норме, шов состоятелен. Нет противопоказаний к самостоятельным родам. А ведь так и тебе, и ребенку лучше будет».

Я не сразу поняла, что происходит, ведь на последнем УЗИ дочь уверенно сидела на попе. Неужели перевернулась за неделю?

Мне велели подумать, завтра снова сделать УЗИ. На следующий день было принято решение, что я точно рожаю сама. Решение было принято скорее врачами. Я же взяла себя в руки и смирилась. Позвонила мужу, он поддержал, поначалу даже хотел прийти рожать со мной, но потом в роддоме объявили карантин. Думаю, в тот момент он выдохнул с облегчением.

Так, внезапно возник новый план: сижу в роддоме и жду схваток. Одна. Полторы недели сижу и жду. О чем я думала? О том, что мне жутко страшно. Я ни к чему не готовилась, я никогда не рожала сама и даже не знаю, что такое схватки! А что если не получится? А если я сделаю что-то неверно и испорчу ребенку здоровье на всю жизнь? А если шов порвется?

Я знала, что такое бывает. Женщины рожают вполне удачно после первой операции, многие даже желают вторые естественные роды и пытаются найти врача, который возьмется. Я не рвалась. Я не хотела экспериментов, когда дело касается жизни. Да что там жизни — двух жизней. Но меня благословили трое опытных врачей. Даже сам ребенок меня благословил, приняв правильную позицию для старта в экстремально короткие сроки. Я убеждала себя, что все будет хорошо. Но девочки-соседки по палате смотрели на меня большими глазами и прямо заранее сочувствовали: из всех в отделении никто не собирался рожать сам после кесарева.

А еще я поняла, что мне нужно экстерном пройти обучение на тему «Как правильно рожать, чтобы родить». Я бесконечно смотрела видео о правильном поведении и дыхании в родах, после этого у меня начинал болеть живот. Я завела подруг в разных концах коридора, чтобы можно было «ходить в гости», рассказывать им пройденный материал, вместе радоваться за тех, кто сегодня ночью ушел на этаж выше, в родовое отделение, и подбадривать тех, кому давали не самые утешительные прогнозы. Мы там сроднились, как бойцы одного подразделения. Это помогало не думать, отвлекаться. В конце концов, я вместе с другими будущими мамочками научилась завидовать тем, кому больно «по-настоящему» — значит, скоро-скоро все начнется и закончится. Но страшно, честно, было до самого конца. 

Схватки начались ночью. Тех врачей, которые благословляли меня на роды, не было. В учреждении карантин — роддом не принимает людей «извне» даже со схватками, так что в ту ночь рожала я одна. Процесс шел быстро, было больно и страшно, что это может быть ненормальная боль (я все думала про свой рубец на матке), а поговорить об этом было не с кем: акушерка играла на планшете в другом конце коридора. 

Я проходила со схватками 4 часа, все это время муж был на связи по телефону: играли в города. Я на удивление хорошо соображала и все время выигрывала. Это помогало отвлекаться. А он периодически пытался заснуть на том конце провода (только недавно об этом рассказал). За время «городов» шейка раскрылась полностью, а еще через полчаса Ульянка появилась на свет довольно легко. Да, врачебная смена поменялась, и мне достался прекрасный врач и очень внимательная акушерка

Как это важно, оказывается!

Но даже после появления малышки мне было страшно, хотя бояться уже было нечего: я спрашивала, сколько у нее пальцев и точно ли она жива (ну не в себе была, чего уж там). Прошло еще несколько часов прежде, чем я осознала, что все прошло вполне удачно, с дочкой все хорошо, шов в норме, я справилась, страх ушел.

Могу сказать, что еще неделю после родов я страшно собой гордилась. Потом погрузилась в обычную малышовую жизнь и успокоилась, но до этого очень гордилась и радовалась. И муж гордился, а может, и до сих пор гордится. И это так здорово: встать почти сразу после родов, а не через сутки-двое. И слава богу, что все случилось именно так.

«Когда начались схватки, я открыла тетрадку и стала сверять происходящее с теорией»

Мама Татьяна, сыновья Костя (6 лет) и Миша (1,8 года)

— Конечно, я боялась, даже ещё когда не была беременной. В течение беременности постоянно выясняла у подруг, как это было. Но у всех опыт разный. В интернете начитаешься — вообще жутко становится. Успокаивало то, что обычно говорят, мол, роды проходят примерно так, как это было у твоей мамы. Моя мама рожала без каких-либо проблем, так что я решила быть похожей на нее в этом плане.

Чтобы не бояться неизвестности, я пошла на курсы, где рассказали, что и как будет происходить на родах, какие могут возникнуть проблемы и что в этих случаях делать.

Когда начались схватки, я открыла тетрадку и стала сверять происходящее с теорией. Но я отставала от плана: схватки не ускорялись и не учащались, как им было положено. Проходив день с вяло текущей родовой деятельностью, к вечеру я решила сдаться в роддом. И вот, когда муж повёз меня туда, я окончательно поняла, что все происходит не понарошку и я реально еду рожать. Тут меня накрыло. Мне стало действительно страшно. Меня трясло, слезы текли сами собой. Если раньше страх был перед гипотетическими родами, то теперь роды стали реальными. Успокаивала я себя тем, что на дворе 21 век, рядом будут врачи, и, если что-то пойдёт не так, то обязательно помогут.

Однако, когда я приехала в роддом, врач предложила мне вскрыть плодный пузырь и запросила согласие. Мне опять стало страшно — на сей раз было страшно принимать решение: я ведь не врач, откуда я знаю, нужно ли это делать сейчас. Когда я согласилась, схватки резко усилились и ускорились, бояться было уже некогда. Кроме того, рядом был муж и помогал морально.

Роды у меня прошли хорошо, уже на следующий день я не сомневалась, что пойду рожать снова, все страхи улетучились. Но, когда спустя пять лет я снова забеременела, мне снова стало страшно. На сей раз я боялась вполне конкретного процесса родов, но было уже легче взять себя в руки: в роддом ехала без слез.

ВЫКИДЫШ И ЗАМЕРШАЯ БЕРЕМЕННОСТЬ

Если в случае, когда ребёнок рождается мертвым, у родителей есть возможность похоронить и оплакать его, то в случае с выкидышем нет культурных ритуалов, которые дали бы выход эмоциям. Часто женщина ощущает, что её ребёнок остаётся непризнанным: его как будто не было, а следовательно, как будто не было и повода для горя. Это несоответствие может стать результатом внутреннего конфликта, который ведёт к возрастанию противоречий внутри семьи: зачастую, мать, которая уже была привязана к нерождённому ребёнку, переживает его потерю гораздо сильнее, чем отец, ещё не успевший осознать себя в роли родителя. Мужчине может быть непонятна длительная эмоциональная подавленность женщины, в то время как она чувствует, что её переживания не находят сочувствия.

Женщина может испытывать глубокое чувство вины и даже недоверия к собственному телу, особенно когда остаётся невыясненным, что же пошло не так. Она будет в течении долгого времени пытаться обнаружить причину в своём поведении (неправильном питании, несоблюдении режима и т.д.). Придавленная чувством неизвестности и смутным ощущением вины за произошедшее, она, возможно, нескоро решится попробовать забеременеть вновь.

Не все в порядке

Клэр Кешн была на 28-й неделе беременности и как раз собиралась сесть на самолет после проведенного в кругу семьи Рождества в Ирландии, когда у нее отошли воды.

Клэр Кешн пережила очень тяжелые четвертые роды / Фото: Sam Frost / The Guardian

Ее отправили в больницу в Дублине, где врачи сумели временно приостановить роды. Но вопрос о том, что она сможет безопасно покинуть страну, не стоял, поэтому, когда ее партнер и трое старших детей вернулись домой в Англию, Клэр осталась в больнице.

Ее сын Куллан в конце концов родился на Новый год путем экстренного кесарева сечения, и роды с самого начала были травматичными.

Только когда хирурги начали оперировать, говорит Клэр, она поняла, что эпидуральная анестезия (действует только ниже пояса — ред.), похоже, не подействовала должным образом. «Я могла все чувствовать. Я кричала, а они говорили «Нет, нет, ты не можешь этого чувствовать, эпидуральная анестезия сработала», а я кричала: «Нет, я чувствую это, я чувствую это»». Ее сын в конце концов родился под общим наркозом, его вес был всего лишь 1,25 кг: это было за два месяца до того, как она смогла вернуться с ним к своей семье в Англии, и лишь после этого она полностью почувствовала влияние произошедшего.

Я могла все чувствовать. Я кричала, а они говорили «Нет, нет, ты не можешь этого чувствовать, эпидуральная анестезия сработала

«Я думала, что могу это сделать, я мать четырех детей. Но внутри я была разрушена. Это не что-то, о чем говорят люди, предполагается, что ты просто это переживешь — единственное, что ты когда-либо слышишь: «По крайней мере, ты и ребенок в порядке». Это самая раздражающая фраза; хочется закричать и сказать: «Да, он жив, и я жива, но я не в порядке. Физически все хорошо, но психически действительно нет»». Она все еще борется с глубоким гневом по поводу того, что произошло, и с виной за то, какое влияние это оказало на других ее детей. Какое-то время, говорит она, она выполняла родительские обязанности практически как робот: «Я делала то, что должна была делать, но не могу сказать, что я при этом присутствовала. Я сосредотачивалась на глупых вещах, например, что в доме не должно быть ни пятнышка. Я преувеличенно стремилась контролировать ситуацию, потому что не могла контролировать того, что случилось со мной в больнице».

В конце концов, говорит она, публикация ее истории на Facebook оказалась самым простым способом рассказать друзьям, через что она прошла, и позволяло тем, кто не хотел знать кровавые подробности, просто пропустить их. «Если вы пережили что-то травматичное и не говорите об этом, это как пропустить жизнь через фильтр. И если вы считаете, что вы единственная, с кем это случилось, вы чувствуете себя так, как будто вы потерпели неудачу».

История Марины: пришла на осмотр и родила

У меня были не роды, а выкидыш – так «пошутила» врач-гинеколог.

Вся моя беременность была под угрозой. С первого дня меня буквально уложили на диван и выпускали с него только в туалет. Даже поесть муж и мама приносили к лежбищу. Трижды меня отправляли в больницу – сохраняться. Но я понимала, что это всё ради долгожданного, очень желанного ребёнка.

Я забеременела довольно поздно – в 34 года. Врач, к которому я сразу обратилась, оценил мои диагнозы и коротко сказал:

– На аборт!

У меня чуть сердце не разорвалось. Столько лет мечтать о малыше и убить его? Я с огромным трудом нашла специалиста, который согласился вести мою беременность. Ещё не было 12 недель срока, когда я пришла к своему руководителю на работе, практически упала в ноги и умоляла дать мне отпуск без оплаты. Что угодно – лишь бы испытать радость материнства. Коллектив у меня очень понимающий. Отпустили сохраняться, а потом дали спокойно уйти в декрет.

Каждый день своей беременности я боялась потерять малыша. Я даже вверх по лестнице не ходила, не поднимала ничего тяжелее книжки, следила за питанием, близко не приближалась к горячей ванне.

С учётом всех особенностей моего здоровья всё шло неплохо. В последнем триместре у меня было очень много энергии, я хотела гулять, активно проводить время, но запрещала себе это. В тот день я решила всё же пройтись пешком. Предстоял приём у врача, идти к нему было примерно полчаса. Беременность уже насчитывала 30 недель.

Я пришла в прекрасном настроении. Радовала весенняя погода – солнце, тепло, поющие птицы, цветущие деревья.

– Не вставай, – вдруг встревоженно произнесла доктор. – Марина, постарайся не паниковать. Ты рожаешь.

Невозможно передать словами весь тот ужас, который я испытала. Ещё же очень рано! Я себя ругала и винила – зачем, ну зачем мне понадобилось идти пешком! Вскоре начались болезненные схватки, практически сразу перешедшие в потуги. Очень быстро появилась моя дочь – синюшная, крошечная. За её жизнь врачи боролись больше месяца. Всё это время мы с мужем и родителями каждый день молились.

Прошло уже три года, а я до сих пор плачу каждый раз, когда вспоминаю день родов и месяцы после него. Такое невозможно забыть.

Совсем грустная история

Сходила в душ! Решили поднимать меня в обсервацию, так как я еще не совсем оправилась от болезни (тыла небольшая температура, сильный насморк). В отделение меня подняли почти в 6 утра. Сразу подключили КТГ и кучу систем. Все были злые, хотя из рожениц я была одна. Через 5 минут после моего прихода родила соседка оп палате (я плакала вместе с ней от счастья). Схватки были сильные, медсестры удивлялись, почему при таких схватках у меня не было открытия. Схватки были странные — хватало живот и поясницу (только через сутки я поняла, что они были «неправильные»). Корчилась от боли я до 12, ничего не продвинулось. Меня отправили в предродовую. Очень хотелось кушать, боль была невыносимая. Я ходила по стенке, пугая всех на этаже. Не могла ни спать, не ходить, не сидеть. Стонала на всю палату (благо, что сначала была одна). Через 3 часа ко мне посделили еще двух девочек. Они переглядывались между собой, обсуждали меня в коридоре (это я после узнала). Промучалась я до 7 вечера. Попросила дать мне какую-нибудь таблетку или поставить гель. Дали снотворное — толку ноль. Еще снотворное — опять ноль. В 10 вечера перед отбоем уговорила меня посмотреть. Открытия по прежднему не было. И я стала умолять меня прокесарить. Но меня убеждали, что я всё выдумала и мне надо пойти поспать. Говорили, что не могут прокесарить, потому что я умру на операционном столе от своего ОРЗ. От бессилия взяла подушку и сидя пыталась уснуть в коридоре. Тем более, что соседки по палате уже вовсю проклинали меня за мои ахи-охи.

Наконец, медсестра из предродового позвонила в родовой и попросила меня забрать. Меня снова проклизмили и подняли в родблок. Бедный мой муж. За всё это время я звонила ему десятки раз, плакала в трубку и просила хоть чем-нибудь помочь. А он только без конца повторял, что мне еще не время рожать!!! За эти слова я была готова его убить.

В родовом я снова была одна. Мне поставили генипрал и еще что-то, всё стало как в тумане, я чувствовала боль но не могла выйти из этого дурного состояния. Промучалась я всю ночь. Утром на обходе мне сказали, что началось открытие, шейка пропускает 2 пальца!!! За эти слова я готова была расцеловать весь персонал. Мне прокололи пузырь и врач с озадаченным лицом куда-то вышла. Через 5 минут вся палата была наполнена врачами, я не могла понять, что случилось. Мне объясняли, что при проколе почти не оказалось вод, а то, что вышло было зеленое! Предложили сделать экстренное КС (иначе ребенок может погибнуть), как только освободятся врачи после пересмены и будет сделано кому-то плановое КС (ждать пришлось 2 часа). После прокола схватки стали совсем невыносимые, я с трудом сдерживалась. Мне постоянно делали КТГ, постоянно приходили смотреть, как я. Пришла знакомая свекрови. Сказала, что узнала про меня. И похвалила, что я согласилась на КС (как будто у меня был выход!). Периодически я открывала двери с палаты и кричала, что хочу кесариться. Бедные роженицы (а их к тому времени появилось целое отделение), я наверно их сильно пугала.

Операцию мне сделали быстро, я попросила эпидуральную анастезию, хотя очень боялась. Огромное спасибо анастезиологу! Это просто замечательная женщина. Она меня так заговорила, что я и не заметила, как достали моего сынульку. Мне его сразу показали, приложили к груди, дали поцеловать.

После операции я лежала в реанимации всего часа 3. В этот день было рекордное количество родов и операций за все время существования РД!!! Недаром же был день обновления земли — праздник, который теперь для меня особенный.

Сынулька родился в 10:35 (через 31 час после начала схваток). Вес 3750, рост 55!!! Богатырь)) Мне больно вспоминать о моих родах, но я очень хочу еще двоих детишек. Только на этот раз я хочу попробовать родить сама в специализированном РД в другом городе. Уж слишком мне тяжело было после КС, тем более, что я долго не спала и была ослабленна после болезни.

Ух, выговорилась! Даже легче стало! Спасибо, что дочитали (если у кого-то хватило терпения)!!!!

Всем будущим мамачкам легких родов и здоровых деток!!!

Спасение младенца

Священнослужитель, отец Иван, удостоверившись в том, что дети говорят правду, позвал нескольких мужчин для того, чтобы вскрыть могилу. Когда откинули крышку показавшегося из-под земли гроба, все в ужасе замерли. Акулина Петрова находилась уже в другом положении. Но самое поразительное, что в ногах у покойницы лежал живой младенец мужского пола. По крайней мере, именно так описывает те события К. А. Богданов в своей книге «Врачи, пациенты, читатели: патографические тексты русской культуры XVIII-XIX веков».

Новорожденного вынули из гроба. А вот Акулину Ивановну сельчанам пришлось оставить в могиле. По-видимому, она задохнулась, так и не дождавшись помощи. Ребенок же, напротив, оказался абсолютно невредим. Если верить упомянутому выше изданию «Библиотека для чтения», мальчика назвали Петром, и в 1837 году, когда журнал Александра Смирдина вышел в свет, он был жив и здоров. Впрочем, как и его отец Федор.

Мои ЖУТКИЕ роды

началось все с того, что муж обещал пойти со мной 13 числа в ресторан, а пошел с другом который приехал его старый друг и они пошли отмечать в этот же ресторан Старый Новый год…

схватки у меня уже шли, я позвонила врачу у которого собралась рожать, он сказал, что это не схватки, просто мне кажется, а посмотрит он меня в понедельник, 15, и пусть я не парюсь…

Потерпев еще 5 минут, я позвонила своему врачу,который вел беременность, она начала наезжать-ну ка быстро иди в роддом, рожай у первого попавшегося, ты видимо с ним о цене не договорилась(и правда по знакомству)..

в это время вернулся муж, и тут же лег спать, и я еще раз убедившись в тщетности попытки разбудить мужа, поехала в роддом сама.

было уже 9 вечера, открытие было всего один палец..

промучившись до 12 ночи, когда уже невозможно было терпеть, я попросила врача еще раз посмотреть раскрытие…она посмотрела, сказала-неее, не родите еще неделю…просто поспите и все пройдет!

я попыталась лечь уснуть-у меня НИЧЕГО не вышло, болело все сильнее…

я начала ходить по коридорам роддома, где то в два ночи позвонил муж, стало немного легче, как то отвлеклась чтоли…

вообщем в пять я уже начала ходить постанывать от такой боли(для меня эти схватки были такими-внутри как будто кирку вставляют в спину, чуть двигают вниз, и отпускают, это совсем с месячными не сравнимо, вообще ничего похожего, кто придумал, что это боль как при месячных только НЕСКОЛЬКО сильнее?Это сильнее в 1000 раз!)

в десять утра я думала, что ничего не начинается, что до сих пор открытие палец, хотя уже казалось, что сильнее боли быть не можетя уже начинала постанывать…Врач посмотрел, открытие было 5-6 см!на трусах была пробка с кровью, я уже лезла на стену, меня повели в родзал, переодели в какую то смирительную рубашку и я начала ходить, писать и пытаться прокакаться))

Криков я уже не сдерживала, ходила, зашла в другой родзал, там были-все удобства-и кресло качалка, и мячик который облегчает схватки, я на нем немного посидела, потом меня выгнали оттуда, и я сидела в своем зале, ходила, уже не сдерживаясь орала, все труднее было выносить такое…я падала на мраморный пол, просила сделать обезболивающее, кричала что согласна на кесарево(схватки были патологические очень сильные и слишком быстрые)…потом, вскоре, открытие стало 7-8 см, прокололи пузырь, и тут началось…

схватки пошли сильнее, а шейка не открывается!Открылас ь только на девять и меня позвали на стол тужится…

вкололи 4 кубика окситоцина, и схватки стали в 4 раза сильнее…шейка все не открывалась!!Оказывается,она сама была толстая!толщиной в палец!

Тужилась я все не правильно, длилось ЭТО на столе четыре часа, мучилась я неимоверно, шейка не отпускала до самого конца, врач сказал-давно такого у нас не было-шейка дубовая, толщиной в палец!мне бы спокойно могли сделать кесарево но обезболивающего пожалели.

Я тужилась «в лицо», хотя старалась вниз, непонимаю, что я делала не так, но они только меня ругали и обзывали, и ничего больше, вскоре у моего стола стояло уже пять человек, двое давили мне на живот с обеих сторон, третья держала мне ноги, и оба врача помогали родиться головке, и когда я из последних сил натужилась, меня разрезали, потому что уже было не возможно самим врачам…

но когда сынулю положили на живот-я все забыла…, зашиваться совсем не больно-просто ноль по сравнению с родами)))

родовая травма у нас на голове-как будто обруч-шейка не отпускала…гематома 8 см..

ну и вот, первые два дня вообще не могла ходить…

потом потихонечку стала вставать и сейчас постепенно швы заживают..

На печать 

Тяжелые роды

Акулина Ивановна Петрова проживала в селе Лопасня Московской области вместе со своим мужем Федором Петровым. В начале 1819 года Акулина забеременела. Осенью у супругов должен был родиться первенец. В тот роковой день, как пишет Елена Лаврентьева в своей книге «Повседневная жизнь дворянства пушкинской поры», большинство сельчан, а вместе с ними и Федор Петров, отправились на сбор урожая. Акулина же по причине своего положения осталась дома. «Стеречь» беременную крестьянку поручили ее малолетней племяннице Мавре.

Однако Мавра ничем не смогла помочь своей тете и не позвала на помощь никого из взрослых, когда у Акулины Ивановны начались роды. Несчастная мучилась и кричала от боли больше трех часов. Но потуги так и не дали никаких результатов. В конце концов Петрова потеряла сознание. Впрочем, забытье оказалось непродолжительным. Через некоторое время Акулина выскочила во двор, ухватилась за столб сарая и замерла. Только после этого Мавра побежала за подмогой.

Боюсь рожать второго ребенка по причине того, что беременность и роды были очень сложными…

2
Ещё 1 фотография

Дорогие мамы! У меня прям крик о помощи…Если у кого-то похожая история (ситуация), прошу поделиться, поддержать… Моя же история такова: я забеременела в 28 лет. Это была первая беременность от любимого мужа, мы ждали малыша с большой радостью. Но вот сама беременность проходила весьма тяжело, начиная со 2-го триместра. Сначала начались просто адские головные боли…Это было настолько невыносимо, что я и плакала, и временами кричала из-за этого( обратилась к врачам, слава Богу, помогли мне довольно быстро, разобрались, в чем дело, выписали щадящие лекарства, и боль постепенно улеглась.

ВЛИЯНИЕ ПОДАВЛЕННЫХ ЭМОЦИЙ НА ПОСЛЕДУЮЩУЮ БЕРЕМЕННОСТЬ

Пожалуй, главной опасностью, которую представляют неразрешённые переживания по поводу беременности и родов перечисленные выше, является их влияние на последующие возможные беременности. Женщина многие годы может носить в себе скрытую боль, которая прорвётся наружу в самое неподходящее время – когда новая беременность вызывает к жизни, казалось бы, забытые воспоминания.

Пример из практики:

Людмила, женщина 32 лет обратилась за помощью психолога в тяжёлом состоянии подавленности. Три месяца назад в женской консультации, куда она пришла на плановый осмотр, находясь на 12 неделе беременности, ей сказали, что сердцебиение плода не прослушивается. Беременность замерла по неизвестной причине. Последовавшие дни в больнице и необходимые процедуры проходили для неё как в тумане. Вернувшись домой Люда полностью погрузилась в своё горе, тяжесть которого была непонятна ни её мужу, ни 5-летнему сыну.

Психологу клиентка призналась, что оплакивает как своего нерождённого ребёнка, так свои первые роды. Это была долгожданная беременность, настолько комфортная, что первые месяцы Людмила просто летала, не ощущая никакого недомогания. Однако, врачи практически с первого приёма пугали её тем, что развитие ребёнка не соответствует сроку, а потому возможны проблемы. Постоянная тревога за малыша привела к тому, что ближе к родам клиентка находилась в состоянии эмоционального смятения. Дело закончилось экстренным кесаревым сечением, после которого сын Люды провел несколько дней в реанимации под капельницами.

Семья и подруги уверяли Люду, что всё получилось как нельзя лучше: ведь и она, и малыш живы, и нужно радоваться. Но Людмила не ощущала никакой радости от произошедшего, за что чувствовала огромную вину перед собой и ребёнком. Она стыдилась поделиться своими чувствами с кем-либо. По прошествии времени запрятанные вглубь эмоции сгладились, однако остался страх иметь ещё детей – Люда была категорически против, когда муж заговаривал ещё об одном ребёнке. Тем более, что за прошедшие с первых родов 5 лет у неё начались проблемы с сердцем, которые усугублялись набранным лишним весом, сбросить который женщине никак не удавалось. Однако в итоге Люда уступила желанию мужа, решив, что прошло достаточно времени.

Новая беременность сопровождалась сильнейшим токсикозом и постоянным страхом за будущего ребёнка. Когда она внезапно закончилась, все подавленные эмоции захлестнули клиентку с новой силой. Казалось, что выйти из этого состояния самой ей уже не удастся, поэтому она обратилась за помощью.

История Людмилы показывает, что неразрешённый внутренний конфликт не только может сказаться на протекании последующей беременности, но и усугубить психологическое состояние женщины при неудачном её протекании. Несмотря на то, что первая беременность завершилась рождением здорового ребёнка, Людмила бессознательно ощущала её как свой «провал» в роли женщины и матери. После родов она чувствовала свою потерянность и беспомощность, так как вместо того, чтобы играть активную роль в происходящем, она стала объектом медицинских манипуляций. Рождение ребёнка связалось в её памяти не с радостью первой встречи, а со страхом и болью. Она была глубоко обижена на своё тело, которое, как ей казалось, подвело её в нужный момент (можно предположить, что это явилось причиной последующих проблем с лишним весом).

Но всё это она смогла выразить только на сеансе психолога 5 лет спустя. Тогда же у неё просто не было времени на то, чтобы это осознать и оплакать свои мечты о спокойной беременности и естественных родах – нужно было заботиться о ребёнке, который, хоть и родился здоровым, но требовал много внимания и сил. Она даже не могла объяснить себе, почему вечерами, когда её сын засыпал, она горько плачет и чувствует себя глубоко несчастной.

психолог помогает